Китайская философия пошла даже дальше, чем традиционная христианская мораль. За пять веков до Христа у Конфуция спросили – правильно ли отвечать добром на зло? В ответ на это великий мудрец резонно отвечал, что если на зло отвечать добром, чем же тогда отвечать на добро? На зло, - сказал Конфуций, - надо отвечать справедливостью. И об этом должен помнить всякий, кто имеет дело с китайцем.

Усиление, обеспечение и защита

В апреле 2005 года Председатель Ху Цзиньтао на афро-азиатском саммите впервые выдвинул идею построения гармоничного мира. На XVII съезде КПК эта концепция была включена в отчетный доклад.

В концепции построения гармоничного мира обычно выделяют пять основных моментов.

1. Усиление взаимопонимания между странами на основе мирного диалога в политической сфере.

2. Обеспечение на основе политического диалога развития в экономической сфере.

3. Усиление взаимного обмена и взаимного дополнения культур. Китайцы полагают, что взаимный культурный обмен служит взаимопониманию наших народов, что (очень китайское уточнение!) дает основу для хороших экономических связей.

4. Усиление диалога и сотрудничества в области безопасности - в частности, в рамках ШОС.

5. Защита окружающей среды.

Британия, Португалия и прочие дикари

Идея построения гармоничного мира касается, в первую очередь, ближайших соседей Китая, в частности, России. Однако, как декларация, она в большей степени направлена к Западу, и призвана ему демонстрировать прогрессивные устремления современного Китая.

Применительно к этой концепции довольно сложно говорить о связи с традиционной философией, ведь Китай всегда был в центре мира и его дипломатия мало соотносилась с общепринятыми нормами. Говоря о других странах, китайцы обычно понимали под ними либо другие китайские княжества (в древности), либо страны варварские (например, Россию, Британию, Португалию и т.д.) Отношение к варварским странам предполагало безусловное доминирование. Китай, вне зависимости от реальной ситуации, подразумевался сюзереном, остальные - данниками. Так что отношения между Китаем и внешним миром предполагали в первую очередь управление сверху вниз, а не какие-то там партнерские отношения.

С формальной точки зрения, конечно, уже первый пункт построения гармоничного мира - мирный диалог - вполне соответствует позиции Лао-цзы из 68 цзюаня «Дао дэ цзин»: «Умеющий побеждать врага не нападает». Однако этот пункт скорее следует выводить из горького политического и военного опыта китайцев, который они имели в XIX-XX веках, а не из их философского наследия.

Если говорить о программных документах и программных действиях КПК, то между ними и традиционной китайской философией есть связь скорее сущностная, физиологическая, чем идейная. Мы уже упоминали, что традиционная китайская философия - это, в значительной мере, констатация феноменов китайской психологии.

Однако в последние десятилетия китайская политическая жизнь обогатилась прогрессистскими идеями марксизма-ленинизма и, отчасти, цивилизационными идеями западных демократий. И то, и другое является существенными шагом вперед по сравнению с феодальным укладом старой китайской политики. Более того, с точки зрения китайских политиков, разница между ними не так велика, как привыкли считать мы, европейцы. Это отчетливо проявилось в позиции Дэн Сяопина, который в марте 1992 года заявил на заседании Политбюро ЦК КПК: «Не стоит сковывать себя идеологическими и практическими абстрактными спорами о том, какое имя это всё носит - социализм или капитализм». Вспоминается, конечно, Довлатов с его знаменитым: «Все сие есть блажь заморская». В данном случае, однако, «заморская блажь» стала одной из основ внутренней и внешней политики Китая.

На зло ответим справедливостью

Конечно, встает вопрос: если эти идеи привнесены снаружи, не является ли внешнеполитические декларации китайского государства мимикрией, чтобы понравиться мировому сообществу? До какой-то степени так оно и есть. Но лишь до той степени, в какой руководители Китая являются носителями традиционной философии и психологии. Но они, помимо этого, являются людьми современными, которым надо решать современные проблемы в современном мире, и коммунистами, которым нужно реализовывать определенные задачи государственного строительства.

Конечно, подавляющему большинству китайцев нет особенного дела до культуры других народов. Однако культурный обмен, согласно установке КПК, дает основу для хороших экономических связей. А это - принципиальный аргумент. То есть культура не ради культуры, а ради торговли и извлечения прибылей - позиция, близкая и понятная современному китайцу.

Пункт четвертый, диалог и сотрудничество в области безопасности - насущная необходимость. С одной стороны у Китая - традиционный враг Япония, с другой - непредсказуемая Северная Корея с ее ядерными запасами. Сепаратисты Синьцзяна и Тибета поддерживаются снаружи - как через экстремистские мусульманские организации, так и, отчасти, посредством международного общественного мнения. Так что сотрудничество в области безопасности - вещь чрезвычайно злободневная.

Зная, сколько претензий к Китаю было по части экологии, можно подумать, что пятый пункт концепции гармоничного мира - чистая демагогия и уступка западной системе ценностей. Однако это не так. Проблемы Китая в области экологии становятся угрожающими. И тут Китай тоже семимильными шагами идет вперед - вплоть до того, что там отказываются от использования в быту пластиковых пакетов.

Во внутренней политике у китайцев связи с национальной традицией больше.

Лозунг о дальнейшем построении гармоничного социалистического общества был выдвинут в сентябре 2004 года на четвертом пленуме ЦК КПСС 16-го созыва. Он говорит о создании общества, в котором «царит демократия и законность, равенство и справедливость, доверие и дружелюбие, преисполненность жизненной силой, спокойствие и порядок, гармоничное сосуществование человека с природой».

Начиная со справедливости, все положения имеют прямую связь с излюбленными китайскими философскими понятиями. Некоторые из них даже проходят по разряду даосских эзотерических категорий. Так, гармоничное сосуществование с природой прямо соотносится с самоестественностью «цзыжань», а преисполненность жизненной силой - это, конечно, начало начал, всеобщая энергия ци.

Вот отрывок из резолюции 17-го Всекитайского съезда КПК по докладу о работе Центральной комиссии КПК по проверке дисциплины.

«Съезд обязывает Центральную и местные комиссии по проверке дисциплины… вести вглубь строительство партстиля и неподкупного аппарата, борьбу против разложения. Парткомам всех ступеней предстоит и дальше усиливать руководство проверкой дисциплины, отводить более заметное место борьбе с разложением и утверждению неподкупности, выступать против разложения с открытым забралом. Важно твердо держаться курса как на паллиативные, так и на радикальные меры, на комплексное упорядочение, одновременно карательные и профилактические меры, но с акцентом на профилактике.

Радикальные и карательные меры - это очень важная часть китайской внутренней политики, особенно если учитывать богатые тысячелетние традиции по части воровства, коррупции и того самого разложения, о котором столько говорят программные документы КПК.

Положение Лао-цзы о том, что страна управляется справедливостью, находит живой отклик в сердцах китайского руководства. Однако тут надо иметь в виду уточнение Конфуция. Вот что гласит глава XIV трактата «Лунь юй».

«Кто то спросил:- Правильно ли отвечать добром на зло?

Учитель ответил:

- Как можно <на зло> отвечать добром? На зло отвечают справедливостью. На добро отвечают добром».

Применительно к преступнику отвечать на зло справедливостью означает судить его согласно закону. Сам Конфуций, занимая важный руководящий пост в княжестве Лу, с закоренелыми преступниками поступал без лишних сантиментов. В частности, применял смертную казнь. Сам он говорил, что, если наказания не применяются надлежащим образом, народ не знает, как себя вести.

В этом смысле современное руководство Китая - последовательные ученики Конфуция. Однако же управлять народом при помощи одних наказаний - ошибочная стратегия, в этом сходятся практически все китайские философы. Народу необходима ясная перспектива. И такая перспектива у китайского народа есть.

Так лучше быть богатым и здоровым

В декабре 1979 года Дэн Сяопин в своей стратегии модернизации впервые упомянул о строительстве «среднезажиточного общества». Эта стратегия стала базовой для внутренней политики китайского правительства.

Обычные китайцы в бытовых разговорах с иностранцами иногда говорят, что единственное, во что они верят - это деньги. Конечно, не надо понимать эти слова буквально. Однако такова общественная мораль - богатство не имеет в Китае того сомнительного ореола, как в России.

Вот что говорит по этому поводу Конфуций в главе VIII трактата «Лунь юй».

«Если государство управляется правильно, бедность и незнатность вызывают стыд. Если государство управляется неправильно, то богатство и знатность также вызывают стыд».

Позиция мудреца совершенно недвусмысленна. В правильном государстве плохо быть бедным. В неправильном - плохо быть богатым. Конечно, современный Китай хочет быть правильным государством, а китайцы хотят быть богатыми.

Однако формулировка «богатый» применительно к социалистическому строю выглядит несколько сомнительной. Ведь богатым требуется сделать не отдельного индивидуума и даже не отдельный социальный слой, а почти полтора миллиарда человек. Задача, мягко говоря, трудно выполнимая. Поэтому руководство Китая ставит более корректную цель: среднезажиточное общество.

Эту формулу можно соотнести с теорией «сяо кан», малого процветания. Высказана она была в конфуцианском трактате «Ли цзи» и приписывается Конфуцию. Учитель якобы говорит о двух состояниях общества: идеальном, «да тун», и приемлемом, «сяо кан». Построение идеального общества - дело будущего, а вот малого процветания, «сяо кан», можно добиться уже в настоящем.

Однако и малого процветания добиться нелегко. Одним из путей его достижения стала выдвинутая Цзян Цзэминем концепция тройного представительства. Говоря простыми словами, компартия Китая должна представлять интересы передовых производительных сил, авангарда культуры и большинства народа. Под эвфемизмом «передовые производительные силы» подразумевался здесь новообразованный слой капиталистов. Именно после этого предпринимателям разрешили становиться членами КПК.

Идея тройного представительства вошла в устав КПК наряду с идеями Дэн Сяопина.

Чтобы стало понятно, насколько все-таки важна для китайского руководства идея среднезажиточного общества, приведем выдержку из докалада Ху Цзиньтао на 17 съезде КПК.

«Продолжалась мирная внешняя политика независимости и самостоятельности, активно развертывалась дипломатическая работа, ширились и крепли обмен и сотрудничество с зарубежными странами, росла наша немаловажная конструктивная роль в международных делах, а все это вместе взятое помогло создать благоприятную международную среду для полного построения среднезажиточного общества».

Если исходить из советской идеологии, идея среднезажиточного общества стала в Китае чем-то, сопоставимым с идеей строительства коммунизма. Это и есть та светлая, но, в общем, вполне достижимая цель, к которой устремляется весь китайский народ во главе с КПК.