Знаете, как пишется Китай по-китайски? Первый иероглиф — квадратик, пересеченный посередине длинной вертикальной чертой. Это значит «середина». Второй иероглиф — квадратик побольше, что означает «ограда». А внутри — изображение алебарды, то есть ограда с караулом. Все вместе складывается в понятие «Срединное государство»...

Андрей Кириллов

ПЕКИН

А вот понять, что же стоит за понятием «Срединного государства», гораздо сложнее, чем разобраться в иероглифах. Попытку сделать это предприняли авторы только что вышедшей в издательстве «Джон Уайли энд санз (Эйша)» книги «Китай, движущийся в будущее». Она представляет собой, как собственно и гласит подзаголовок к названию, «осмысление самой динамичной экономики мира». Это сборник статей группы видных западных синологов, предпринявших серьезную попытку дать современную картину Поднебесной.

«Эта книга выросла на основе нашего многолетнего опыта работы консультантами, исследователями и аналитиками по Китаю. Мы пришли к выводу, что, хотя Китай и является объектом усиленного изучения и многочисленных дискуссий, его все еще плохо понимают, в особенности во внешнем мире, где в один день предрекают неминуемое возвышение Китая в качестве сверхдержавы, а на следующий обещают его непременное обрушение», — пишут редакторы книги Джон Хоффманн, принимавший непосредственное участие в создании международной сети «Диалоги о Китае», и Майкл Энрайт, профессор Школы бизнеса в Гонконгском университете.

В попытках разобраться с силами, движущими Китай, полагают эти эксперты, намечаются следующие выводы:

— будущее Китая будет очень сильно отличаться от его прошлого;

— Китай гораздо более гибок, чем многие предполагают;

— видение мира китайскими лидерами весьма отличается от западного;

— Китай никогда не пойдет по пути, предлагаемому другими;

— Китай не является монолитом, но состоит из многих персонажей и групп со своими собственными установками;

— несмотря на рыночную ориентацию, правительство будет играть чрезвычайно большую роль в экономике КНР;

— для бизнеса в Китае быстрое экономическое развитие отнюдь не обязательно соотносится с прибылями;

— успех в Китае предполагает глубокое и широкое понимание его многочастной экономики и общества.

«Китай претерпевает изменения беспрецедентной силы и масштаба», — отмечают редакторы книги в предисловии.

«Роль Китая на международной арене возрастает драматически в последнюю четверть века. В одной за другой отраслях Китай захватывает определяющие — если не доминирующие — позиции как производитель, конкурент, как место приложения инвестиций, рынок и/или инвестор. Начиная с одежды, обуви, домашней утвари и кончая бытовой электроникой, Китай становится жизненно важным производителем. Что касается стали, алюминия, цемента, мобильных телефонов и домашней электротехники, Китай уже стал ведущим рынком в мире. Из экономики, которая некогда экспортировала только простые товары, он превратился в экспортера автомобилей. Сбытовой рынок, ранее нацеленный на низкокачественные, дешевые товары, быстро становится одним из самых продвинутых потребителей мировых брендов товаров класса люкс», — пишет Джон Хоффманн в статье «Китай, движущийся в будущее».

По его оценке, «целый ряд компаний со всего мира наперегонки стремятся проникнуть в Китай, поскольку они понимают, что не могут или не смогут занимать лидирующие позиции в своих индустриях без такой важной производительной базы, или рынка, или того и другого одновременно в Китае».

Майкл Энрайт пишет, что «Китай будет оставаться одним из важнейших мировых центров приложения прямых иностранных инвестиций, а также сам будет становиться все более существенным международным инвестором, в частности в области ресурсов». Китайское руководство, указывает этот эксперт, «желает наращивать инвестиции в инновации». Ранее инновации в Китае понимались почти исключительно как технические, теперь же они подразумевают также инвестиции в «новые процессы, новые бренды, новый менеджмент».

«Несмотря на нарастающие военные расходы, Китай остается далеко позади США по своим стратегическим возможностям», — пишет профессор Роберт Скалапино, основатель Института исследований Восточной Азии университета Калифорнии в Беркли. КНР, по его мнению, тревожит политика США, которая позволяет предполагать «окружение». Поэтому Китай выступает по многосторонним и двусторонним каналам за создание «стратегических партнерств». Улучшение отношений с Россией и Индией, взаимодействие с Корейским полуостровом, Центральной Азией, со странами АСЕАН свидетельствует в пользу его желания создать мирное региональное и мировое окружение с тем, чтобы обеспечить сосредоточение на внутренних проблемах, а также баланс с глобальной силой США», — отмечает автор.

Значительную часть статьи он посвящает китайско-российским отношениям, отмечая, что «они все еще далеки от создания союза по своей сути». «Противодействие терроризму, сепаратизму и экстремизму сблизило обе страны вместе с государствами Центральной Азии в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Россия, обеспокоенная развитием событий в Восточной Европе и Центральной Азии, а также мерами США по поддержке демократии в регионе, нашла в Китае растущую силу, желающую воспринять статус кво», — полагает эксперт.

В заключение книги Роберт Бродфут и Майкл Энрайт делают попытку нарисовать будущее Китая, выдвигая несколько альтернативных моделей.

В разные времена попытки прогнозировать развитие Китая хотя бы на десятилетие вперед неизменно терпели фиаско. Видимо, памятуя об этом, авторы статьи «Разное будущее для Китая» пишут, что не намерены предрекать, каким будет Китай через десять лет. Вместо этого они предлагают сосредоточиться на «ключевых неопределенностях, перед лицом которых оказался Китай, и пяти различных взаимоисключающих сценариях его будущего».

Относительно этих «неопределенностей» авторы задаются вопросами: способен ли Китай поддерживать быстрый экономический рост, сохраняя при этом стабильность общества; каким будет состояние отношений между материковым Китаем и Тайванем, находящимся с 1949 года под управлением собственной администрации; не изменятся ли отношения Китая с другими великими державами, а также с Японией?

Сразу же отметим, что отношения с Россией, хотя и являются фактором будущего развития Китая, не получают в данном случае какого-то особого внимания. Оно и понятно: другое дело, если бы статью писали российские китаисты...

Каждая «неопределенность», пишут авторы, связана с «указателями», которые сами по себе заслуживают внимательного рассмотрения. При анализе экономического развития, например, быстрое замедление роста китайского экспорта может указывать на внутренние экономические трудности. Число и широта протестов, заметная неспособность справиться с коррупцией и применение силы для подавления демонстраций могут быть предвестниками ухудшения отношений между правительством и народом.

Чтобы упростить значительное количество различных вариантов будущего Китая, авторы выделяют пять основных сценариев. При всех раскладах авторы считают необходимым принятие на ближайшие несколько лет ряда устойчивых факторов, которые нужно принимать как данность.

Во-первых, следует считать данностью то, что КПК будет уделять центральное внимание сохранению своего неоспоримого политического верховенства в стране. При этом власть в самой партии не будет настолько основательно сконцентрирована в руках одного человека, что интересы отдельных фракций станут несущественными. Ключевая роль председателя КНР и генсека ЦК КПК будет сводиться к выражению интересов различных фракций и нахождению консенсуса по ключевым политическим вопросам, что позволит обеспечивать поддержание политического единства и равновесия.

Во-вторых, китайское правительство сохранит единство по ряду политических вопросов, таких, как воссоединение с Тайванем и необходимость поддержания социальной стабильности. Правительство будет твердо контролировать, а иногда и запрещать религиозные и иные группы, которые, с его точки зрения, представляют потенциальную угрозу авторитету партии. Верхний эшелон власти будет также един во внешней политике в отношении Японии, США и ЕС, в поддержании особых отношений с Гонконгом, в определении позиции Китая относительно АСЕАН, России, Индии, стран Центральной Азии. На высшем правительственном уровне могут быть различия во мнениях относительно того, как лучше реализовывать политику по этим направлениям, но там всегда будет консенсус по целям этой политики и желание скрыть любые расхождения от публичной огласки.

В-третьих, хотя Китай движется в направлении рыночно-ориентированной экономики, его руководство будет скорее отдавать преимущество административным мерам, нежели рыночным инструментам, таким, как гибкий банковский процент и свободный обменный курс. Иначе говоря, при «охлаждении» тяготеющего к «перегреву» экономического сектора или придании ему желаемого направления китайское правительство чувствует более удобным для себя прямое воздействие на проблему, чем обращение исключительно к монетаристским или фискальным методам.

В-четвертых, Китай не преодолеет полностью свои институциональные недостатки в ближайшие несколько лет. Это значит, что крупные госбанки по-прежнему будут иметь проблемы со слабым менеджментом и неработающими займами.

В-пятых, борьба за власть и ресурсы между центральным правительством и местными властями и впредь останется чертой китайской системы.

В-шестых, обеспечение энергетической безопасности и поставок сырья будет и далее находиться в числе высших приоритетов китайского кабинета, равно как и продвижение технологий и создание национальных госпредприятий, которые смогут конкурировать с многонациональными компаниями как в самом Китае, так и за его пределами.

В-седьмых, что должен учитывать Китай, так это то обстоятельство, что отношения между США и Японией будут оставаться особенно прочными в обозримом будущем. У них могут быть разногласия по торговым вопросам или обменному курсу, но эти разногласия будут решаться плавно и не приведут к отходу от общих воззрений на Северную Корею, Тайвань и большинство вопросов внешней политики. США останутся в высшей степени привержены обороне Японии, а Япония будет близким союзником США в Азии.

Анализируя возможные сценарии развития Китая в обозримом будущем, авторы рисуют сложные графики и диаграммы, согласно которым у Китая может быть 16 разных «будущих». Согласно одному из сценариев, китайское правительство распространит выборную систему на поселковый уровень (ныне выбирать местные власти могут лишь жители деревень, но и тут действие механизма выборов сохраняет ряд неясных моментов). Будут достигнуты подвижки в системе социального вспомоществования пожилым, медицинского обеспечения. Хотя США, Япония и ЕС попробуют создать новые препоны на пути торговой экспансии двухсот китайских крупнейших фирм, это не помешает им расти, в том числе за счет соперничества между иностранными компаниями.

Китай займет более жесткую позицию относительно Тайваня, что, разумеется, не понравится западным странам, но им придется наблюдать за этим с чувством бессилия. Тайвань капитулирует в концептуальном плане, отказавшись от надежд на независимость. Это ослабит напряженность вокруг острова, однако он сохранит свою систему.

Слишком большая плата за прежнюю самонадеянность заставит США вывести свои войска из ряда районов Азии, включая Окинаву, Корею и Филиппины, что вынудит Японию взять на себя большую ответственность за безопасность в регионе.

Китай и Япония будут продолжать выдвигать конфликтующие между собой и взаимоисключающие руководящие инициативы для Восточной и Юго-Восточной Азии. При этом китайская экономика станет настолько сильной, что Япония окажется в большей изоляции. Японское правительство повысит свои оценки военной угрозы со стороны Китая, и наоборот.

По другому сценарию Китай обратится к элементам более сложного плюралистического общества. Принесет плоды политика медленного абсорбирования материковым Китаем Тайваня, что скажется на улучшении отношений через пролив. США и ЕС снимут эмбарго на продажу оружия Китаю, его пригласят войти в расширенную «восьмерку».

Третий сценарий назван «горбачевским». Согласно ему, на Китай навалятся проблемы, связанные с ухудшающимся состоянием окружающей среды, болезнями и стихийными бедствиями, что заставит китайское правительство обратиться за помощью к США, Японии и другим странам. Экономический рост замедлится, вызывая напряженность между различными группами населения. Власти попытаются найти решение с помощью рыночных рычагов, которые причинят страдания некоторым группам, но при этом китайские руководители получат поддержку со стороны зарубежных правительств. Демократические шаги в китайской деревне высвободят давно накапливающуюся волну жалоб, с которой будет трудно справиться. Банкротства крупных предприятий в городах дадут толчок беспорядкам вокруг проблем труда и занятости, что приведет к еще более массовым увольнениям. Как грибы после дождя начнут распространяться демонстрации, но они не получат отпора. Наоборот, в высоких структурах КПК начнутся споры о необходимости реформ. В реальности эти реформы будут слишком медленными. Социальные проблемы будут только усиливаться на фоне нарастающей коррупции, преступности, отмывания денег.... Китаю придется обратиться за помощью к западным странам.

Следующий сценарий озаглавлен «Тяньаньмэнь-2», и тут все ясно из самого названия. Кстати, здесь авторы обыгрывают в негативном плане тему Олимпийских игр 2008 года. «Олимпиада-2008 превращается в кошмар для китайского руководства. Оно хотело использовать Игры как большой праздник, чтобы показать миру и рядовым китайцам, что страна наконец-то стала одной из великих держав. Вместо этого Игры прошли в атмосфере разъединения. Иностранцы, вроде японцев и американцев, испытывали дискомфорт от того, как с ними обращались. Китайцы же, вместо того чтобы продемонстрировать сплоченность, показывают, насколько они несчастны в этой ситуации...»

Или еще один вариант будущего: экономика Китая продолжает быстро развиваться, но нарастающие трения между КНР и ведущими западными странами заставляют Пекин меньше ориентироваться на торговлю с этими странами, а больше заниматься торговлей и инвестициями в «третьем мире». Основные достижения проявляются в создании китайской экономики, конкурентоспособной в глобальном плане, однако иностранные компании все более исключаются из ее развития. Растет неравенство между регионами, между городом и деревней, имущественное неравенство среди населения, что ведет к напряженности и упору на местные интересы. Коррупция нарастает, но правительство пытается скрывать информацию о ней, предотвращая открытую дискуссию по явно растущим проблемам. Протесты все более и более сосредоточиваются на ошибках и недостатках центрального правительства, а не только местных властей. Правительство прибегает к силе, подавляя недовольство, но не решая проблемы по существу. Власть пытается править над усиливающимися провинциями, но не слишком преуспевает в этом. Усиление давления на Тайвань вызывает обратную реакцию: Тайвань выбирает еще более ориентированных на независимость политиков. Китай конкурирует с США и другими развитыми странами за влияние в ЮВА, Африке и Латинской Америке. Увеличение торгового дисбаланса в пользу Китая ведет к нарастанию его торговых противоречий с зарубежными странами. Экономический национализм все более затрудняет развитие позитивных инвестиций и торговых отношений.

В видении западными синологами будущего Китая при всем разнообразии сценариев все же по традиции преобладают пессимистические оттенки. Складывается впечатление, что, объективно фиксируя китайские проблемы, в выводах они вольно или невольно сообразуются с футуристическими ожиданиями политической элиты США. Китай, однако, всегда был горазд на сюрпризы, и несомненно, они будут и в будущем, до которого нам всем еще нужно дожить.