В философской доктрине Конфуция есть ряд положений, которые сделали ее альфой и омегой китайского бытия. К таким относится, например, знаменитое человеколюбие-жэнь. Но человеколюбие по Конфуцию несколько отличается от европейской гуманности, распространяющейся на всех людей.

Живой мост в Китай

Китайское человеколюбие-жэнь распространяется в первую очередь на людей, связанных между собой родственными, дружескими или должностными отношениями. Это то, что сами китайцы называют связями-гуаньси. Этим связям в той или иной степени подчиняется все в Китае, в том числе, разумеется, и политика.

Принцип сяо - подчинения младшего старшему - Конфуций даже уточняет. Он прямо говорит о преданности нижестоящего вышестоящему. Таким образом, доктрина Конфуция легитимизирует принцип личной преданности в вопросах государственных. Во всяком случае, китайцы воспринимают это именно так. Тут также речь идет о связях - крепких, а иногда и нерушимых.

Европейскому политику или дипломату надо иметь в виду следующую особенность китайской психологии: самая поверхностное случайное знакомство между китайцами может значить для них больше, чем многолетняя дружба с европейцем. Не следует обольщаться хорошим отношением со стороны китайца: привычный уклад жизни требует от него следования системе связей, которая на иностранца не распространяется. Гуаньси - это стальные канаты, которыми китаец связан по рукам и ногам. Преодолеть такой порядок могут только поистине незаурядные люди.

То же касается отношений китайца с его родиной. Если китаец родился в Китае и сформировался там, а потом уехал на Запад - с родиной его связывают очень прочные связи. Связи эти иногда сравнивают с резиновыми канатами - чем дальше от родины, тем с большей силой они тянут человека назад, в Китай. В отличие, скажем, от России, где со времен князя Андрея Курбского эмигранты считались предателями и врагами, Китай своих эмигрантов считает своими эмиссарами. Китайские эмигранты так и называются: хуацяо - мост в Китай. Взоры заграничного китайца устремлены на свою родину - это центр мира, это единственное место, где он свой. Если родина попросит своих заграничных сыновей о чем-то, конечно, они сделают все, что от них зависит.

Зная о подобной связи, мы имеем полное право удивляться любви китайцев к эмиграции. Как одно соотносится с другим?

Император - отец и мать китайского народа

Дело в том, что многовековая привычка китайцев мигрировать по своей собственной стране в поисках работы подготовила их к нелегким переездам в другие страны. Переезд из одной провинции в другую, с точки зрения китайцев, не сильно отличается от переезда в другую страну. Ведь в другой провинции могли быть другие порядки, законы, обычаи - не говоря уже о языке. В этом смысле отъезд в другую страну отличается только одним - этническим моментом. В Европе или Америке китаец не может затеряться среди местного населения. Впрочем, приезжий китаец - чужак и в собственной стране, если он не на своей малой родине. Ситуация стала понемногу меняться только в последние десятилетия, когда страна все-таки стала более единой, и, кроме того, обрела общий для всех язык «путунхуа», которым, в идеале, обязан владеть каждый китаец.

Говоря об отношениях правительства Китая с его народом, можно отметить любопытную вещь: правитель и народ относятся друг к другу, как родитель и дети. Так, китайский император издавна именовался фуму, в буквальном переводе «отцом и матерью» китайского народа. Это накладывало на обе стороны весьма специфические обязательства.

Традицию родственных отношений между народом и государством продолжает и современное коммунистическое правительство Китая. Китайцы, везде желающие равновесия двух начал, иньского и янского, так сформулировали отношения к детям в традиционной семье: «Строгий отец, нежная мать». Но, несмотря на наличие в высшем руководстве Китая высокопоставленных женщин-политиков, схема инь-ян сейчас реализуется по другой распространенной модели: «Строгий отец, добрый дядюшка».

В воспитании подрастающего поколения добрый дядюшка играет подчас не меньшую роль, чем вечно занятый отец. Дядюшка снисходителен, наставляет детей, но он же их и балует и одаривает всяческими игрушками. Он, в конце концов, может защитить ребенка даже от справедливого гнева родителей.

Если говорить об этой схеме, то функцию строгого, но справедливого отца исполняет председатель КНР Ху Цзиньтао, а доброго дядюшки - глава госсовета КНР, Вэнь Цзябао. Это видно и по манере держаться, и по характеру речи и по внутригосударственным задачам, за которые берутся тот или другой. В этом смысле кидать ботинком в любимого всем Китаем «дядюшку» было со стороны английского студента непростительной глупостью, которую долго еще будут припоминать Великобритании.

Заморский черт в ифу

Подводя итог всему вышесказанному, следует особенно заметить следующую вещь. Европейцу, желающему иметь дело с китайцами, будь то сфера политики, бизнеса или просто личных отношений, совершенно необходимо иметь представление как о китайской философии, так и о китайской психологии, ибо вещи эти тесно связаны. Зная слабые и сильные места китайцев, важно не играть с ними на их поле, там, где они традиционно сильны. Даже если вы знаете китайцев, как облупленных, не следует этого показывать. Китайцы любят выглядеть загадочно - не лишайте их этого удовольствия.

Не старайтесь стать для китайца своим - это невозможно. «Заморский черт» так и останется для китайца «заморским чертом», даже если он будет пользоваться палочками, одеваться в традиционный китайский костюм ифу и наизусть декламировать по-китайски поэтов эпохи Тан.

Входя с китайцем в те или иные отношения, будьте внимательны к нему, но не проявляйте излишней предупредительности - тем более, с поклонами, на «китайский манер». Ведите себя, как воспитанный европеец - этого будет вполне достаточно для любого китайца.

Старайтесь добиться взаимного уважения с китайцем, но не обольщайтесь его хорошим отношением к вам. Если потребуют интересы дела, родины или просто другие китайцы, ваши связи с ним не выдержат и легкого натяжения.

Если бы вопрос отношений китайца с европейцем представить на суд Конфуция, великий мудрец наверняка сказал бы: «Ритуал и человеколюбие состоит в том, чтобы китаец был китайцем, а европеец - европейцем». И в этом мы к нему полностью присоединяемся.