Проводы кухонного бога на Небо знаменовали наступление праздничного периода, продолжавшегося до 5-го числа 1-го месяца и называемого в народе “Малым Новым годом”. Пока Цзаован находился на небесах, во многих семьях спешили сыграть свадьбы, дабы избежать возможных упреков божественного патрона.

Оставшиеся до Нового года дни были заполнены напряженной и хлопотливой подготовкой к его встрече. В каждом доме заготовляли впрок обрядовую еду и другую провизию, поскольку обычай запрещал что-либо резать или разделывать на кухне в первые дни Нового года. После проводов Цзаована завершали генеральную уборку дома. С этой целью единственный раз в году сдвигали тяжелую мебель и выметали весь накопившийся в помещениях сор, протирали стены и окна, мыли утварь, чистили очаг и т.д.; столь же тщательно убирали двор и чистили колодец.

Очищению каждого дома от веяний истекшего года, ставших теперь вредоносной силой, прежде сопутствовали публичные изгнания нечисти. Еще в XII в. в столицах Китая группы нищих, наряженных женщинами и демонами, ходили, ударяя в гонги, от дома к дому и получали подаяние, что называлось “бить ночных варваров”.

Наряду с уборкой, приведением в порядок хозяйственного инвентаря, кулинарными приготовлениями немало усилий, времени, а также выдумки и художественного вкуса требовалось для праздничного убранства дома.

Прежде всего нужно было обновить парные надписи, украшавшие вход в каждый дом и лавку. Древнейшие образцы таких надписей относятся к середине Х в. Исторически они восходят к заклинаниям на дощечках из персикового дерева, которые древние китайцы в канун Нового года прикрепляли к дверям своих домов. В Китае персиковому дереву издревле приписывали способность отпугивать злых духов и оберегать от всяких напастей. Первоначально ветки персика втыкали в землю перед домом, впоследствии персиковые амулеты вешали на воротах. Следы этого обычая и поныне заметны в украшающих ворота старых домов и храмов дощечках в форме ромба, на которых начертаны иероглифы с “хорошим” смыслом. Со временем новогодние надписи на дверях домов утратили связь с фольклорно-магической традицией и превратились в обычные пожелания счастья и удачи в наступающем году. Благопожелания украшали не только вход в дом. Их вывешивали и в комнатах, и в любом приглянувшемся месте.

Помимо благопожелательных надписей у входа в дом вешали различные талисманы. Особенной популярностью пользовалось изображение иероглифа “счастье”. У входа в дом было принято вывешивать и специальные декоративные деньги, руководствуясь издавна распространенной в Китае идеей: вещи одного рода тянутся друг к другу. Эти деньги представляли собой полоски бумаги с изрезанным по ломаной линии нижним краем и напечатанными на них цветочным узором, “счастливыми” иероглифами или именами божеств. Разного рода “счастливые” деньги в Новый год прикрепляли к всевозможным предметам. На Севере и во многих районах Южного Китая существовал обычай украшать вход ветками ели, кипариса или сосны, связанными красными бумажными лентами (на Юге хвойные породы деревьев часто заменял бамбук). Кипарис и сосна издревле были в Китае символами бессмертия и душевного благородства.

К числу новогодних талисманов относился и уголь, который китайцы наделяли магическими свойствами. В Центральном и Северном Китае был распространен обычай в Новый год вешать на входных и внутренних дверях в доме длинный брусок древесного угля, перевязанный полоской бумаги красного или золотистого цвета. Это брусок служил оберегом от нечисти и одновременно талисманом, привлекавшим богатство. По всему Китаю до ХХ в. сохранился древний обычай помещать на входных дверях изображения духов-стражей ворот.

Внутренние покои дома также украшались многочисленными благопожелательными символами, породившими обширнейший жанр народного изобразительного искусства Китая – т.н. новогодние картинки, выражавшие пожелания традиционных “пяти видов счастья”. Наибольшей популярностью пользовались изображения божеств, которые распоряжались благополучием людей: Бога богатства (Цайшэнь), Бога счастья (Фушэнь), Бога долголетия (Шоулаожэнь, Шоусин). Изображения этих богов, именовавшихся вместе “тремя звездами”, были непременным атрибутом новогоднего убранства дома. Также можно было увидеть таких близких и доступных каждому персонажей пантеона, как Небесный чиновник, дарующий счастье, Бессмертный небожитель, посылающий прибыль, и Мальчик, привлекающий богатство. Весьма важной деталью новогоднего убранства дома было изображение бога Чжункуя, почитавшегося в народе как защитник от болезней, податель всякого блага и даже помощник при родах.

Среди новогодних украшений дома почетное место отводилось цветам, в первую очередь пионам, символизировавшим богатство и знатность. Большой популярностью, особенно на юге страны, пользовались нарциссы и орхидеи – символы супружеского согласия. Обычай требовал в Новый год ставить по обе стороны семейных алтарей вазы с цветами. Украшали дом и красочными картинками с изображением цветов. Узор или орнамент из стилизованных цветов были важным элементом новогодней символики.

На Новый год в доме устраивали т.н. дерево, с которого трясут деньги. В лохань насыпали горкой вареный рис, обкладывали его фруктами, а поверх клали хурму, в которую вставляли ветку кипариса. К ветке с помощью красных нитей привязывали медные монеты, а в южных районах – кусочки желтой и белой бумаги, напоминавшие жертвенные деньги. “Денежное дерево” было призвано обеспечить богатство и благополучие в будущем году.

Обязательной принадлежностью новогоднего убранства дома были масляные фонари, нередко с начертанными на них “счастливыми” иероглифами. Обычно фонари помещали рядом с благопожелательными картинками или надписями в комнатах и на стенах домов. Два больших фонаря на специальных треножниках или шестах по ночам освещали двор. Подобно многим другим атрибутам новогодних празднеств, фонари играли двоякую роль: изначально они воплощали благородную силу света, разгонявшего темные силы, со временем их стали воспринимать в первую очередь как украшение новогодних торжеств.

После того как дом и все, что в нем находилось, было надежно защищено от посягательств нечисти и надлежащим образом украшено, следовало отдать последнюю дань уходящему году. В 29-й день последнего месяца наносили визиты родственникам и друзьям, чтобы “проститься с годом”; ученикам полагалось посещать своих учителей; замужние дочери должны были навестить своих родителей. Это был день всеобщего прощения и благотворительности, когда следовало помогать нуждающимся.

На следующий день с раннего утра женщины были заняты приготовлением пищи, т. к. обычай требовал заготовить всю еду на праздничный период заранее, поскольку в эти дни запрещалось пользоваться ножом, чтобы не “отрезать” счастье будущего года (ножи и другие острые предметы из кухонных принадлежностей заворачивали в красную бумагу и прятали. Вкушение пищи в новогодние дни само по себе считалось доброй приметой. Заготовленная впрок провизия была символом семейного достатка, переходившего из одного года в другой. Часть продуктов даже полагалось оставлять несъеденной. Нетронутый остаток еды должен был способствовать преуспеянию семьи в наступившем году.

По окончании работы на кухне надлежало сделать последние приготовления к встрече Нового года. Из колодца набирали воды на два дня вперед, после чего его закрывали и опечатывали бумажками с надписями-заклинаниями. В доме еще раз убирали. В канун всеобщего очищения все мылись. После купания полагалось одеваться во все новое.

Состоятельные лица выставляли в гостиной лучшие вазы, лучшие образцы живописи и каллиграфии, которые в обычное время хранились под замком. У семейного алтаря вешали портреты предков, призванные напоминать о том, что мертвые участвуют в новогодних празднествах вместе с живыми. Рядом вешали свиток с именами всех прямых предков в роду. Считалось, что души усопших родичей пребывают в доме до середины 1-го месяца, и в течение всего этого времени к ним относились как к самым дорогим гостям. Ежедневно перед портретами ставили еду и питье: пять видов пищи, пять чашек вина и пять чашек чая, клали пять пар палочек для еды и полотенце.

Взрослые дарили детям на счастье связки монет на красном шнурке, символизировавшие дракона. Такие связки вешали на ночь в ногах детской постели.

Обязательным сопровождением каждой новогодней церемонии были оглушительные взрывы хлопушек и ракет. Предками современных хлопушек были обыкновенные стволы бамбука, который при горении с треском лопается. Эти импровизированные хлопушки должны были в новогоднюю ночь отпугивать горных демонов. Бумажные пороховые хлопушки с фитилем вошли в обиход китайцев с XI в. В Китае верили, что разрывы хлопушек и их шум не только отгоняют злых духов, но и привлекают добрые божества. Кроме того, шумный ночной фейерверк был привлекательным зрелищем.

Во многих районах Китая существовал обычай в ночь на Новый год зажигать во дворе большой костер, вокруг которого собиралась вся семья. Нередко костер заменяла жаровня с углями, которую ставили под стол во время совместной новогодней трапезы. В широком смысле огонь был символом торжества света и жизни над мраком и смертью, всеобщего очищения мира в Новый год. Во многих домах, вдохновляясь той же магией очистительного и животворящего огня, жгли ветки кипариса. Считалось, что дым от них угоден божествам и продлевает срок жизни.

По всему Китаю был распространен обычай в канун Нового года “гадать по очагу”. Кувшин с водой ставили на очаг и бросали в него палочку. Когда палочка переставала вращаться в воде, гадавший выходил на улицу и шел в том направлении, куда она указывала, прислушиваясь к словам первых встреченных им прохожих. Добрые слова служили предзнаменованием счастья, недобрые сулили неудачу.

Ворота заклеивали крест-накрест полосками красной бумаги, чтобы не выпустить счастье Нового года и уберечь дом от посягательств злых духов.